Пролетая фанерными авиалиниями над Парижем

День рождения праздновать так сильно не хочу, аж кушать не могу! — заявил недавно борец-за-свободный-интернет в полутяжёлом весе. Говорит, времени у нашего поколения всё меньше. Говорит, обманули нас. Мол, свободный интернет наши отцы построили для нас, а мы его теряем… Дальше поминаются Европейские страны и их антиутопические грехи против обычных человеков! Как тут не вспомнить потрясающего пальцем галантерейщика из советской экранизации Трёх мушкетёров:

— Это Заговор!.. Против… меня и Франции!

Вот, интересно, если наше поколение —за свободу, поколение наших отцов —тоже, кто же та «ось зла», что всех обманывает и чего-то всё время крадёт?.. Поколение дедушек? Или я пропустил эпохальное событие, и к нам таки прилетели инопланетные захватчики?

Вопрос поколений уже поднимался несколько лет назад. Только с обратной стороны. «Как вы смеете!» надрывался несимпатичный подросток на трибуне Генассамблеи ООН за полгода до первой пандемии. Претензия была в том, что старшие поколения (как раз те, что были упомянуты выше) совершенно не заботятся о будущем будущих поколений… Тяжёлая тема, усугубляемая неизбежностью тавтологических повторений. В тот раз, правда, речь шла не о киберпространстве, а об экологии. Тем не менее, суть и причина данных дискурсов одна и та же.

Когда все возможные аргументы на пути к своим целям становятся опасными, в ход идёт — «патриотизм». Он же является базовым инструментом для занятия позиции «моральной правоты» и для обретения «дешёвой популярности». Термин, значение которого кажется очевидным любому, кого ни спроси. Меж тем, вот уже две дюжины веков он существует сразу в двух агрегатных состояниях, напоминая не то кота Шрёдингера, не то Двуликого Януса…

Когда-то патриотизм был единым и неделимым. Во времена, когда из окружающего хаотичного и опасного мира с боем приходилось вырывать ресурсы для строительства собственного упорядоченного мирка, оплота хоть какой-то стабильности. В таких условиях всё, что доставалось от отцов (будь то земля, скарб, язык или традиции), ценилось естественным образом. Однако, расцвет демократии в Афинах породил человека, который изменил эту историю.