В поисках жертвы

Мальчишка-продавец газет бежит по улице и кричит:
- Грандиозное мошенничество! Тридцать жертв!
Прохожий, заинтересовавшись, покупает газету и слышит,
как мальчишка продолжает кричать:
- Грандиозное мошенничество! Тридцать одна жертва!

Первые два года морской академии имели мало общего с морем. Нет, конечно, мы ходили в морской форме еще старого образца, с гюйсом и тельняшкой. Из окна учебного корпуса или нашего кубрика мы круглосуточно и круглогодично видели море. Там, далеко на рейде, стояли на якоре огромные железные машины, которыми мы вскоре должны управлять. Но… изучали высшую математику, физику, сопромат, электромеханику и… историю, культурологию и религиоведение. История, как известно, наука неточная. И то, чему нас учила школа в конце восьмидесятых, в начале девяностых поменялось с точностью до наоборот. Культура? Сложно говорить о культуре, не высыпаясь из-за постоянного «стояния в нарядах», перманентного голода и регулярного отсутствия горячей воды. Впрочем, не только горячей. А вот религия оказалась тем «опиумом для народа», который заинтересовал пытливый ум.

Точно не известно, зачем нам это преподавали. Официальная версия – вы представители страны за границей и должны знать общепринятые обычаи. К моменту изучения предмета, пароходства, которые страну представляли, таяли как сухой лёд на солнце. Неофициальная версия – кого-то из знакомых по блату пристроили на кафедру «туфты», там, где рулили гуманитарии, и знакомых надо было чем-то занять. Чем-то, что померить нельзя. В начале 90-х сразу после отдачи пионерского салюта и фильма про Молчание Ягнят или Терминатора, что такое религия было невозможно померять в принципе. Еще не было выработано обязательных доктрин и стереотипов, и мозг воспринимал мифы, легенды и обычаи народов мира как удивительное путешествие в самоволку, подальше от дифференциалов, интегралов и электронов в магнитном поле вперемешку с вечерними построениями, перекличкой и влажной уборки.

Есть мнение, основанное на нескольких корневых религиозных, точнее ритуальных направлениях Ближнего Востока, что жертва это одно из центральных событий культа. И смысл жертвы - в сохранении постоянства. То есть молитва – для изменения текущего хода дел, чуда. Жертва – для сохранения статус-кво. Позже Голливуд смешал вместе диковинные африканские ритуалы с загадочными восточными, плюс с суровыми скандинавскими и совсем запутал неофитов. А веками ранее, инквизиция постаралась утвердить в неофитах отсутствие сомнения в правильности транслируемой доктрины. Получился когнитивный диссонанс, при котором слово «жертва» ассоциируется совсем уж с мрачным наследием средневековья или Вуду. Тем не менее, если кто вспомнит кровавые ритуалы майя, опять же красочно изображенные Голливудом в фильме Мела Гибсона «Апокалипсис», индейцы верили, что прекратив приносить жертву, солнце попросту не взойдет.

Майя - еще одна серьезная загадка, мало проливающая свет на жертвоприношение. Во-первых, майя не были единым народом. Это примерно, как европейцы сегодня – куча диалектов и этносов, при видимом единстве власти полная административная разрозненность и особое мнение в установлении «Центра». До майя были альмеки, после майя ацтеки. А для европейского взора как страны Азии более-менее похожи, так и индейцы не сильно отличались. Но был один важный миф...

Зарегистрируйтесь, чтобы дочитать.

Читать ещё:

Управленческий детокс
Адская кухня
Проблемы с бизнес-ориентацией
Лапша на уши и удар молотком
Семейное счастье под домашним арестом
Скорпион и черепаха. Суфийская сказка про корпоративных СБшников