Русский рок

Русский рок лучше слушать в юности. Взрослым же он приносит одни беды. Особенно за кордоном. Об этом не знал Вадик Флаксман. Екатеринбургский художник вообще оставался большим ребёнком всю свою жизнь. Ему так и говорили друзья:

— Ну что ты как маленький!

Однажды группа художников получила вкусный заказ от мэрии. Нужно было написать десятки картин. На дворе начало нулевых — не лучшее время для мастеров изобразительного искусства. Хотя, когда для них было лучшее время?.. Художники намалевали нужный объём. Мэрия забрала полотна себе, а на вопрос подданных — Где деньги? — чиновники рисовали маслянистыми словами свои картины:

— Деньги будут… бумаги подготовим… министерство культуры… бюджеты…

Годы шли, менялись чинуши, главы департаментов... Одно оставалось неизменным — художникам за те работы, так и не заплатили. Взбунтоваться решил только Вадик. Он объявил протест, постоял с плакатом, устроил голодовку, дал интервью журналистам. Получился скандал местного значения. Написали местные СМИ, кто-то из федералов. Человек сто точно прочитало…

— Ну что ты как маленький, ни на что ты не повлияешь, — увещевали коллеги, которых также кинула мэрия.

Ошиблись. По какой-то неведомой бюрократической логике Вадику с компаньонами заплатили. Возможно посчитали, что проще заткнуть деньгами. Закономерно, что коллеги не сказали Вадику даже спасибо. Творцы завистливы и неблагодарны. Гениальность, склочность и неблагодарность легко уживается в одном человеке...
Пока Флаксман защищал свои права, он читал оппозиционную прессу. В начале выискивал там только заметки о себе, но потом пристрастился утро начинать с колонок критиков власти. Главная мысль оппозиционеров не меняется в России со времён Ивана Грозного — пора валить. Вот Андрей Курбский свалил в Литву от царя, смог и Грозному сказать, все что думает о нем, и пожить по-человечьи, и помереть не на плахе, а в своём имение. Гоголь и то про вечера на хуторе писал в Италии. А настоящие русские патриоты сегодня предпочитают вообще Лондон.

— Все умные люди не здесь, — объяснял Вадик ненавистным коллегам. — Вот хули толку, что я вхожу в сотню лучших российских художников? Сбыта в России нет. Покупателей нет. Ничего нет. Пора валить пока трамваи ходят и границы открыты.

Коллеги соглашались с основными тезисами Флаксмана... И на этом останавливались. Советская художественная школа учит своих питомцев пить по-чёрному, рисовать по белому и стоять на месте. Движение — тлен — главный лозунг любого худучилища. И потом власть не платит, но даёт мастерские. Для этого нужно приседать и унижаться, то есть выполнять знакомые с детства упражнения. А забугорье — тотальная неизвестность.

— Кому ты там нужен? — спрашивали товарищи.

Они не знали, что деятельный Вадик уже нашёл ответ в Бельгии. Он откопал там дальнюю родственницу, навёл мосты через интернет и получил сказочный по русским меркам оффер от европейского галериста: сдаешь четыре картины в месяц — получаешь десять тысяч евро. Осталось преодолеть малые преграды — невозможность получения шенгена и тотальное отсутствие денег. Собственно в силу второго фактора и возникло первое препятствие.

Твори Флаксман свои картины в духе реализма, он бы сдался. Но Вадик представлял русскую авангардную школу. Художник знал — главное преодолеть границу, а там разберёмся. Через неделю вызрел план...

Отвальную он устроил в Москве. Помахал руками коллегам и запрыгнул в туристический автобус до Стамбула. Как только въехали в Европу...Читать продолжение. Доступно только подписчикам