Приветствуем вас на Тёмной Стороне! Здесь исследуют вопросы, которые не принято задавать. Ещё полторы сотни лет назад, для входа к нам пришлось бы принести клятву на крови. Сегодня достаточно зарегистрироваться.
Жизнь / 31.07.2019 / 2508
Бывший зэк меня удивил. Он был вежлив, обходителен и не матерился
Андрей был на тот момент можно сказать легендарной личностью в местной журналистике. Во-первых, на излете совка он успел отсидеть за какие-то махинации. Вёз большую партию сапог, тут-то его и взяли такого красивого. Освободился по звонку в 90х и стал востребованным автором. Криминал расцветал, а среди пишущий братии экспертов мало. Андрей же получил соответсвующее образование в университете с толстыми стенами и колючей проволокой. К тому же писал он легко и много.
Во-вторых, Андрею приписывалась такая история. Он работал в газете, а гонорары постоянно задерживались. Да и зарплаты задерживались. Руководство в лице старых алкоголиков пропивало все самостоятельно. Главный редактор — Слава — грузный мужчина с замашками политика в ответ на прямой вопрос (Когда деньги?) умело разворачивал речь о политической и экономической ситуации в мире, стране, области и так он доходил до состояния дел в отдельно взятой газете. Единственный способ вытрясти из этой свиньи алко-копилки медяки был следующий:
— Я завтра не смогу приехать на интервью. Денег нет даже на автобус...
Тогда был шанс получить двести рублей. Но это было несколько унизительно. Не путь нашего героя.
Однажды Андрей шёл в редакцию и встретил этого самого Славу. Возник естественный вопрос. Пошёл такой же естественный и многословный ответ... Андрей не стал слушать. Он ударил Славу в его некрасивое испитое лицо. Потом невозмутимо поднялся в редакцию и забрал оттуда единственную ценность — видеодвойку — телевизор со встроенным видеомагнитофоном. По журналистским меркам поступок приравнивался к подвигу Спартака. История о победе журналиста над редактором передавалась из уст в уста. Мы не рабы, рабы немы и т.д.
Правда, помнили об этом немногие. Помнить было некому. В журналистике задерживаются либо звезды, либо закоренелые лузеры. Середнячок вымывается быстро. Деньги маленькие, работа собачья. Средний человек выдерживает это все лишь в юном возрасте, потом обрастает связями и переходит куда-нибудь манагерить или делать свой бизнес. Факультеты журналистики ежегодно поставляют свежее бесплатное мясо. Восполняют потери от эмиграции из профессии.
Короче говоря, о подвигах Андрея мне рассказал сорокалетний старожил редакции постсоветских газет. Это была женщина, убежденная либералка. Она писала заказные статьи про Единую Россию, а потом шепотом ругала продажную власть. Также шепотом она поведала мне, что Андрей — запойный. Этим заочно он вызвал мое уважение. Алкоголиков много среди журналистов (да почти все тогда), запойных — мало. Запой требует от человека усидчивости, сосредоточенности и отваги. Махнуть рукой на всё и пить без остановки способны единицы.
Однако, когда я увидел Андрея первый раз, тот был трезв как стёклышко. Короткая стрижка, белобрысый. Майка, джинсы, казаки. Писк рыночной моды 90ых. В то лето Андрей был в завязке. Закодирован. Его назначили заместителем главного редактора газетенки, где я трудился. После официального представления, мы с ним пошли на перекур. Бывший зэк меня удивил. Он был вежлив, обходителен и не матерился. Вообще. Меня, естественно, заинтересовал житейский опыт. Человек все-таки сидел. И я тут же сформулировал юный наивный вопрос:
— Что самое страшное на зоне? — этим же вопросом мне хотелось ещё сразу определить — ху из ху. И преодолеть свой страх. Дело вот в чем. Я был молодым наглым парнем в редакции. Чувствовал себя заводилой. Начальство — женщины и всерьёз я их не воспринимал. А тут внезапная конкуренция. Свалился сугроб на голову. Бывший сиделец, который и в морду может дать. Дабы не бояться я и спросил у душегуба про самое страшное…
— Не могу сказать, что страшное... Это же простое человеческое общежитие. Все пытаются как-то жить сообща. Иногда попадаются гниды. Сидел с нами парень. Звали его Хохол. Принято посылки отдавать в общак, и едой делиться. А он не делился... Ну и ничего с ним такого не делали. Просто знали все, что он гнида и сторонились его.
— Но все же, что было труднее всего пережить?..
— Труднее всего... Труднее всего было то, что всегда на виду. На тебя все время кто-нибудь смотрит. Некуда от людей деться, это наверное самое неприятное.
— А вышел когда, вот чего сильнее всего хотелось?
— Ты знаешь, я когда вышел сразу стал прилично зарабатывать. И первое, что купил себе — белый костюм и шляпу. Иду по центру и все дамы оглядываются. Приятно. Так с одной и познакомился...
С Андреем мы сдружились быстро. Общался он всегда легко, откровенно. Но чувствовалась какая-то дистанция. Вопрос можно задать любой, байки травить часами способен. Про зону потом рассказывал очень смешно. И каждая история о том как и с кем приходилось договариваться, чтобы раздобыть банку сгущенки или ещё чего полезного. Байки вроде и весёлые, и поучительные. Однако в душу к себе не пускал. Да и я туда не стучался. Хватало своих проблем.
Платили за знак. Соответсвенно, чем больше напишешь, тем больше будет денег. На скорости и молодости первый год-два я выдавал объемы. Но потом выдохся. Сажусь напротив компьютера. Формулирую предложение. Коряво. Хрень какая-то. Стираю. Сроки давят. Нужно гнать строку. Ничего не выходит. Рядом Андрей. Пара часов — у него текст на полосу. Да не просто текст. Цельный рассказ. Зачитаешься. Причём тема ещё идиотская такая. Из серии — проблемы в ЖКХ. А все равно не оторваться.
Раньше мои репортажи украшали первую полосу. А тут сдвигают. В пользу зама редактора. Смотрю на Андрея волком. Неделю, другую... Потом не выдержал.
— Пойдём пиво пить?
Это я его так приглашаю меня угостить. Андрей был в завязке, поэтому сам не пил. Но с удовольствием покупал выпивку в компанию.
— Это же высшая радость завязавшего алкоголика — угощать других, — объяснял он.
В редакции пить нельзя, на бары денег не было. Какой-то скверик рядом, вечер летний и тут-то я и задаю свой мучивший меня вопрос:
— А как ты так пишешь быстро?
— О, этому меня ещё в начале девяностых научил один редактор...
Николай Мохов, автор с Тёмной Стороны Бизнеса
Автор в - Facebook
Автор в - VK
Зарегистрируйтесь, чтобы дочитать.
Подобна хищнику любовь -
Её влечёт живая кровь.
С поцелуем и свечами
Она охотится ночами.
Гнездо захочет в сердце свить -
Ходы меж ребер станет рыть.
Снега мягкого нежней,
Бросает в жар
И в холод. В конце ещё больней...
Думаете это Лермонтов? Нет. Кто-то из поэтов романтизма конца 19 начала 20 века? Тоже нет.
Инсайты юности... Западло помирать несчастным
Западло помирать несчастным. Это я понял в юности. Перед тем как стукнул четвертак. Тогда я занимался всякими удивительными вещами и был велик риск — пойти на какие-нибудь переговоры и не вернуться с них. Или ведёшь дело серьезное, а оппоненты — люди нервные. Не всегда готовы к диалогу. Чуть что — тянутся за стволом.
В эти моменты «возвращение домой» — это уже отдельный комплекс мероприятий. Приблизишься к подъезду. Словно кот дворовый вокруг походишь, воздух понюхаешь — нет, не нравится чем пахнет… И на попутках уедешь туда, где тебя никто не ждёт.
Мат сакральный... И мат скверный
Американские режиссёры участвуют в шуточном соревновании: у кого в фильме чаще встретится слово “fuck”. Помнится, у одного классика кинематографа оно употребляется 168 раз в картине. Хочется провести мысленный эксперимент. Заменить буржуйский инвектив на родные: «ебать», «пизда» и «хуй». Слово «блядь» использовать не будем — оно к настоящему мату никогда не относилось, а в запретный список попало совсем недавно.
Читать дальше...Я — человек сложный. А есть люди простые. Простым людям сейчас особенно тяжело. Простой человек столкнулся с кризисом и не понимает — куды бежать? Что такое для него кризис? Он работал фитнес-тренером, а теперь не может. Ему нужно всю жизнь свою перестраивать, но как? Его чуть более продвинутые друзья и родственники подсказывают:
Читать дальше...Пальцы дубели от холода. Рукавицы поверх перчаток, зимние сапоги... Все это не спасало от ветра сурового. Рядом ледовитый океан. Оттуда что ли дует?
— Бразильеро, ты чего отвлёкся? Подцепляй... — скомандовал бригадир. Он следил за тем, чтобы работники быстро развешивали сушиться рыбу.
Бразильеро с ненавистью посмотрел на треску. Треска, треска, треска... Тот, кто не жил в северной Европе не поймёт значение этой рыбы. Очень удивится, узнав, что во второй половине двадцатого века Исландия трижды готова была начать войну с Англией из-за трески.
Если не стоит или рецепт Магического секса
Влюбился я в семнадцать лет. Прямо сильно-сильно. Ну а кто в семнадцать лет не влюблялся? И вот у нас с прекрасной девушкой свидание, постепенно переходящее в горизонтальное положение. Естественно хотелось силу свою молодецкую показать, мощь свою сексуальную. А от всего волнения — натурально не встал. И девушка-бедняжка, старается, а все без толку. Поволновались мы вместе с ней минут пять-десять — лучше не стало.
Читать дальше...Вообще отец сыграл со мной злую шутку. Мы с ним редко общались, но всегда после разговора я пребывал в лёгкой задумчивости. А то и в не очень лёгкой. Так, в пять лет папа мне сказал: «Нельзя представить две вещи: вечность и бесконечность». Я всегда имел непокорный характер. И поэтому тут же сел воображать ту самую вечность и бесконечность. И пускать слюни.
Читать дальше...Подписка на месяц
Подписка на год
Магазин